13.09.2004, (Михаил Денисов) Курс реформ: между путчем и революцией

Версия для печати

Инициируемая Президентом политическая реформа с высокой вероятностью повлечет изменения в работе правительства, а также в его составе. Поэтому сейчас, когда масштаб реформистских начинаний уже ясен, а политические последствия остаются туманными, самое время оценить итоги деятельности правительства Фрадкова сквозь призму политических угроз, стоящих перед президентом. В свете ключевого для России факта, то есть продолжающегося роста мировых цен на нефть, президентская власть и вообще Российская Федерация сталкиваются с двумя угрозами — угрозой революции и угрозой верхушечных переворотов в пользу тех, кто получает сверхдоходы от роста цен на нефть.

Угроза революции наиболее реальна при постепенном росте доходов населения после предшествовавшей общественной депрессии — это стандартный исторический факт. Эта угроза не немедленна (т.е. выходит за пределы второго президентского срока) но значительна, так как может быть поддержана извне многими странами, располагающими значительными финансовыми ресурсами для поддержки дестабилизации в РФ и настроенными к России, да и к Путину, в основном враждебно.

Способов борьбы с этой угрозой — грубо говоря, два. Первый — это обеспечение резкого роста доходов населения в 3-5 раз за несколько лет. Второй — искусственное торможение роста доходов населения (тут вспоминается лемовская пьеса о профессоре Тарантоге, в которой некий мир безуспешно боролся с ростом уровня жизни). Первый способ предпочтительнее во всех отношениях, но, очевидно, президента Путина советники-экономисты убедили в том, что этот способ практически нереализуем, так как суммарного роста доходов казны для этого не хватает. Формально это верно, а на самом деле глубоко ошибочно, так как не учитывает эффектов мультипликации, включающихся при значительном росте доходов населения и срабатывающих в первую очередь тогда, когда стартовый уровень жизни в стране ниже среднего уровня по тем странам, которые определяют мировую экономику, — а это как раз и характерно для России.

На настоящий момент власть склоняется ко второму способу действий. Это проявляется в монетизации льгот, которая бьет по городским жителям (а именно в городах зарождаются революции), в росте тарифов на электроэнергию, транспорт, коммунальное обслуживание, в предстоящей реформе ЖКХ, расходы по которой предполагается возложить в основном на людей с низкими и средними доходами. Кроме того, образующиеся у государства значительные дополнительные по сравнению с бюджетными планами средства практически не направляются на повышение зарплат.

На уровне правительства этот способ действий выливается в огромное затягивание решения кадровых вопросов (сопряженное к тому же с масштабной административной реорганизацией), которое приводит, например, к тому, что в цепочках выделения бюджетных средств отсутствует часть звеньев, то есть в некоторых местах просто нет тех людей, на которых должна была быть возложена ответственность ставить свою подпись. Поэтому задерживается финансирование по тем позициям, по которым уже давно принято принципиальное решение (включая даже выплату зарплат).

Что касается угрозы верхушечных переворотов, то при появлении новых крупных средств у нефтяных компаний она связана не столько с политическими технологиями, что наглядно проявилось в провале юкосовской попытки, а с возможной организацией политических покушений, при этом не обязательно на первое лицо в государстве, тем более, что в истории России есть примеры госпереворотов, связанных с убийством не первого лица. Тут можно вспомнить убийства Столыпина и Распутина, а также аналогичный последнему по политическому замыслу ГКЧП, который также закончился смертью одного из главных участников (я имею в виду Пуго).

Угроза политических убийств в нынешней России большинству экспертов сейчас представляется маловероятной в связи с недостаточно решительной психологией потенциальных заказчиков, но нельзя исключить комбинации с привлечением тех, кто готовил убийство Кадырова.

Президентская же власть в РФ, по-моему, относится к этой угрозе серьезно. Для борьбы с ней так же, как и в случае угрозы революции, существует два основных способа: масштабная конфискация собственности нефтяных компаний либо изъятие ренты в пользу государства. Для первого способа у президентской власти не хватит сил, так как Путин не провел необходимой для этого подготовительной работы — и внутри самой российской элиты, и на международной арене. Остается только вторая возможность. Судя по всему, принципиальное решение в этом направлении принято, но пока в весьма мягкой форме.

Именно в вопросе увеличения доли изымаемой ренты премьер-министр Фрадков играет до некоторой степени активную роль. В вопросе повышения пошлин на продаваемую за границу нефть он занял наиболее решительную позицию из всех членов кабинета министров, и не только распорядился повысить пошлину на уровень, значительно превышающий другие предложения, но и пообещал продолжить повышать ее и в дальнейшем. Но даже то, что им предлагается, никак не тянет на настоящее изъятие ренты и по-прежнему грозит концентрацией у немногих лиц доходов, «жгущих руки».

Поставленная президентом перед правительством цель удвоения ВВП на первый взгляд противоречит стратегии на торможение уровня жизни населения. Но тут нужно понимать, что рост ВВП можно не только «связать» в долгосрочных крупных проектах, как это делалось в СССР, но и перераспределить в пользу тех слоев, от которых не ждешь революции. Например, можно резко повысить уровень жизни чиновников, армейских офицеров и полицейских. И шаги в этом направлении намечены.

Под вопросом остается самый проблематичный слой населения — это те люди, которые хотят завести свой бизнес, или которые уже не слишком удачно пробовали сделать это, или которые имеют свой бизнес, но еле-еле поддерживают его на плаву. Этих людей всего несколько миллионов, но из-за их повышенной, на общем депрессивном российском фоне, активности их вклад в вопрос о власти весьма значителен. Если они в целом отшатнутся от нынешнего режима, то именно их настроения послужат базой для возникновения радикальной оппозиции.

Вообще-то президент, судя по всему, хотел бы учесть интересы этих людей и оказать значительную помощь в их бизнесе. Но всё дело в том, что на практике это требует значительных продуманных, настойчивых и долговременных организационных усилий. А это в свою очередь требует по меньшей мере специальной кадровой мобилизации. Но хорошо известно, что поиск кадров и передача им необходимой ответственности — это, возможно, самое слабое место всего путинского правления.

У премьера с проектами пока тоже не блестяще. Уже само по себе предложение Фрадкова уйти от инерционного развития экономики и активно искать внутренние факторы ее роста свидетельствует о том, что сам он их не знает или, если и знает, то знает настолько мало, что не может предложить связного перечня правительственных мер в этом направлении.

Как согласуются между собой поставленная президентом перед правительством цель снижения количества бедных и торможение роста уровня жизни? Да в общем-то неплохо. Как раз от бедных или почти бедных слоев населения угроза революции при общем росте благосостояния не исходит. Она исходит от средних слоев, например, от не до конца интегрировавшихся интеллектуалов, которые хотели бы участвовать в политике, но оттеснены из нее, и от слоев их возможной моральной поддержки, таких как ученые, инженеры, программисты, писатели и вообще люди «умственного труда». Если же у них образуется союзник в лице «недореализованного» мелкого бизнеса, то они могут стать значимой политической силой.

Так что самым противоречивым пунктом в планах правительства является содействие развитию «человеческого капитала». В свое время вызванный экономическими требованиями рост числа специалистов с высшим образованием, столкнувшийся с тромбозом вертикальной мобильности, послужил одной из главных причин крушения Советского Союза. Если теперешняя и следующая исполнительная власть действительно создаст условия для массовой подготовки специалистов высокого класса, то для сохранения стабильности ей придется либо согласиться хотя бы частично интегрировать их в политическую элиту, либо подкупать их высокими доходами, что проделано, например, в Соединенных Штатах. Хорошо известно, что российские чиновники с огромным трудом соглашаются делать то, что приносит блага в первую очередь не им, а также сильно завидуют интеллектуалам, считая интеллектуалами самих себя. Это сулит нам лет через десять новый подъем классовых боев.