01.12.2004, (Андрей Окара) Почему Украина не распадется

Версия для печати

"Не дождетесь"!

Все мои московские друзья сошли с ума. Или это мне так кажется. Нет, они не ходят по улицам в оранжевых и сине-белых шарфиках и не пытаются заблокировать работу Правительства Российской Федерации или украинского посольства. Но в последние дни с нескрываемым восторгом и воодушевлением одного только и ждут — когда, когда же, ну когда, наконец, Украина распадется?! Когда — на «галичанско-западенскую» и «нашу», «русскую»?

Мне уже влом их стало разочаровывать — пересказывать в пятнадцатый раз, почему этого в принципе не может произойти. Времени жаль. А оно снова по второму кругу — вот, радио «Эхо Москвы» 29 ноября опросило слушателей: в интересах ли России распад Украины? 52 процента ответили, что в интересах.

Да, Украина похожа на Россию. Но из этого ничего не следует. Более того, как правило, это только вводит в заблуждение. Вот и сейчас в Москве политологи ни о чем, кроме как об украинских выборах, не говорят. Но почему-то — говорят почти одни только глупости. Не все конечно, но безумно узок круг тех, кто бы адекватно ощущал ситуацию, а остальные — безумно далеки они от народа. В смысле, от украинского. Не зря, всё-таки, старались одесситы со своими телемакаронами: за донецкие «бабосы» на всех московских каналах они создали фильтраж для информации по Украине.

Так вот, один из главных тезисов телевизора: Украина близка к распаду. Запад есть Запад, Восток есть Восток — ну и далее в том же духе.

Но никаких объективных причин для распада Украины и даже для ее федерализации на данный момент не существует. Действительно, регионы Украины очень разнообразны — они рознятся в социальном, историческом, языковом, конфессиональном, геокультурном, этническом и субэтническом плане. Более того, по Украине проходит два цивилизационных кордона — по Збручу и по Крымским горам. В геокультурном отношении можно говорить о трех Украинах: Западной (Закарпатье, Галичина, Буковина, Волынь, Подляшье, Пряшевщина), Восточной (ее называют также Центральной: Подолье, Полесье, большая часть Слобожанщины, Подньепровье, включая Киевщину, Полтавщину, Черкасчину, Кировоградскую и Днепропетровскую области) и Южной (ее еще называют Восточной или Юго-Восточной: Донбасс, Новороссия, Крым).

Но, несмотря на все эти линии разлома, — языковую, конфессиональную, этническую и субэтническую, геокультурную, региональную, цивилизационную, — за последнее десятилетие в украинском обществе по всем этим вопросам сложился негласный консенсус — люди поняли, что при всем таком невероятном разноцветии эти регионы и их обитателей между собою большее связывает, нежели разделяет.

И Львов, и Ивано-Франковск, и Донбасс, и Киев, и Одессу, и Северодонецк объединяет общая этничность, общая государственность, общее информационное и смысловое поле, общая мифология, единый ареал обитания, общность социальных проблем. А также — особый тип политической культуры, основанный на определенных «минималистских» стереотипах поведения Украины — не как игрока в международную политику, но как наблюдателя, сидящего где-то там — в «хате с краю». И в этом отношении дончане ближе львовянам, чем своим соседям — донским и кубанским казакам, многие из которых имеют, кстати, украинское происхождение. Теперь вот всех украинцев объединяет революционный подъем — пусть даже поднимает в разные стороны.

Как ни странно, язык — он тоже объединяет. Но не украинский и даже не русский. Объединяет — украинско-русское двуязычие. В этом смысле жители Украины крепко связаны друг с другом и отгорожены от всего остального мира. Для кого-то украинский — «первый родной», а русский — «второй родной», для кого-то — наоборот. Главное, что оба — родные.

Нынешний раскол Украины по фактору голосования за Ющенко или за Януковича в значительной степени объясняется тем, что Ющенко «не пустили» в информационное пространство восточных областей. А его образ был там максимально демонизирован — при помощи навешивания ярлыков «националиста», «врага русского языка», «врага православия», «врага донецкой промышленности», «американского шпиона» и т.д. Негативные последствия нынешнего электорального раскола Украины будущий президент (если им будет не Янукович) при желании сможет преодолеть с помощью грамотных слов и политических действий, имея в руках, подобно Архимеду, всего лишь одну точку опоры — какой-нибудь из общенациональных метровых телеканалов в течение одного-двух месяцев.

Сепаратистские и даже федералистские идеи на Украине по большому счету неактуальны ни на уровне региональных элит, ни на уровне массовых настроений. Главные теоретики федеративной Украины — российские политики и политтехнологи, причем некоторые из них не скрывают важнейшей задачи федерализации — ослабление украинского государства. Для того, чтобы учесть все региональные и субэтнические особенности Украины, федерация не нужна. Это всё можно сделать и в рамках унитарного государства. У Украины и так генетически обусловленный кризис государственной управляемости. Федерализация же вообще превратит ее в неуправляемое социальное месиво.

Сепаратизм с центром в Северодонецке возник как ответ Януковича и верных ему элит восточных регионов на незаконные с правовой точки зрения действия руководства западных областей Украины, присягнувших Ющенко и произведших ряд неконституционных действий — к примеру, свержение главы Львовской областной госадминистрации (это как же достать должен!). Это эмоции, это не политика и, тем более, не право. Донецко-луганские референдумы не могут иметь никаких правовых последствий (для проведения референдума необходимо, как минимум, три миллиона подписей из двух третей регионов, причем, не менее ста тысяч из каждого региона — ст. 72 Конституции Украины). А самочинная федерализация — это тоже эйфорические эмоции, но не право. Для изменения формы государственного устройства с унитарной на федеративную самое малое, что надо, — переписать Конституцию. Смешно, когда говорят о возможном присоединении восточноукраинских земель к Российской Федерации. И не потому, что в Чечне никто не захочет воевать, а хотя бы потому, что Россия, наряду с США и ООН, является гарантом территориальной целостности Украины (именно под эти гарантии в начале 1990-х украинская сторона отказалась от ядерного оружия).

Есть реальная проблема, рождающая в населении и особенно в элите Донбасса (большей части Донецкой и Луганской областей) прямо-таки экзистенциальный страх. Донбасс мог нормально существовать только в СССР, где его очевидная экономическая нерентабельность была не так очевидна, поскольку «перекладывалась» на всю огромную советскую неконкурентную экономику. На Украину промышленность этого региона легла не самым легким бременем. Однако либеральный, утилитарный подход к Донбассу со стороны Киева («актуально лишь то, что рентабельно») — это материализация многих из тех страхов, которыми пугала донецкого обывателя телемафия и политтехнологи-отморозки. В «свободном» автономном плавании Донбасс ждет экономический, промышленный, технологический и социальный коллапс. Это понимают, похоже, все, особенно сами дончане. Донбасская проблема требует «органического», консервативного подхода. Например, польский уголь — он в несколько раз дешевле донецкого, но в случае переориентации потребителя на более дешевый товар вся отечественная отрасль вылетает в трубу. А в структуру цены более дешевого иностранного сырья не заложены средства, которые необходимы для социальной переориентации и реабилитации региона. Иначе говоря, если «органический человек» Виктор Ющенко (в случае победы) останется настолько «органическим», чтобы «органически» понять природу самого «неорганического» в Украине региона, и если получится этот регион «органически» вписать в общеукраинскую экономику, что сделать, на самом деле, очень непросто, о федерализации никто даже не вспомнит.

В интеллигентской среде время от времени возникают сепаратистские идеологические течения, причем это бывает или на Западе, или на Востоке, на Юге и в Крыму, но не в Центральной Украине. Главный тезис галицкого сепаратизма, который пытается актуализировать идентичность Австро-Венгерской империи: без «большой» Украины мы быстрее построим «настоящее» украинское государство, нас скорее примут в ЕС. Главный тезис «южного» сепаратизма: Одесса и вся Новороссия способны просуществовать самостоятельно за счет «морского» ресурса. Главный тезис «восточного» сепаратизма, пытавшегося найти основу в идеологии некогда существовавшей Донецко-Криворожской республики: мы производим основную долю национального ВВП, при этом к нам относятся как к региону второго сорта; можем прожить и сами.

Существует также «карпаторосский» сепаратизм, опирающийся на представление о закарпатских бойках и гуцулах как об особом субэтносе (или даже этносе) карпатороссов, имеющем особое духовное и генетическое родство с великороссами, однако это движение незначительно из-за небольших масштабов Закарпатской области. Существенный процент голосов за Януковича в Закарпатье объясняется не влиянием карпато-русинской идеологии, а хорошо отлаженным административным ресурсом и господством в области группировки, связанной с партией СДПУ(о).

Это глядя из Москвы можно — как Жириновский — Донецк перепутать с Днепропетровском. А в самой Украине очень четко ощущается, что все эти территории оказались в пределах одного государства отнюдь не случайно, и что в таком соседстве есть очень важный и очень глубокий смысл.

В интересах Украины не федерализация, не конфедерализация, не распад на два государства, а «цветущая сложность» — углубление региональной идентичности при усилении, укрупнении и «взрослении» общенациональной украинской идентичности. Такая вот соборность…

А российский вопрос на южном направлении — он в том, чтобы понять, в какой всё-таки Украине заинтересована Россия: в слабой и аморфной или в дееспособной и политически единой? Сложный, конечно, вопрос, но ответа он требует самым навязчивым образом.

Да, кстати, забыл сказать о любимой теме для окологеополитических разговоров моих украинских друзей (слава Богу, не всех!). Многие из них только и думают — когда же развалится Россия? Когда злобные китайцы перейдут кордон и заполонят своей человекомассой пол-Сибири и Дальний Восток, когда чечены, татары, дагестанцы, ингуши, а также близкие украинскому сердцу кубанские казаки и прочие обитатели Большой Евразии построят свои отдельные и самодостаточные государственные пространства в окрестностях Великой Московии? Последняя, по их разумению, должна состоять из областей Московской, Владимирской, Тульской, Тверской, Смоленской, Калужской, Ярославской. Короче, из центральной зоны покрытия «Би-Лайна» — чтобы жить в государстве без внутрисетевого роуминга, как в Украине.

Такая вот обоюдоострая славянская дружба.