01.08.2005, (Людмила Адилова) Казахстан: "силиконовая демократия"

Версия для печати

По материалам семинара АПН-ИНС 30 июня 2005 г. "Цена "казахстанского вопроса" для России".

Республика Казахстан (РК) — это, наверное, единственное в Средней Азии достаточно успешное евразийское государство. Казахстан был настолько богат ресурсами, в том числе человеческими, что оказался способен осуществить планомерные реформы. Казахские власти начинали общественные преобразования не с политической реформы. В Казахстане последние пять лет шло много споров о том, политической или экономической модернизации следует дать приоритет. Казахстан все-таки начал с экономических реформ и только затем РК подошла к политической модернизации.

В этом, на мой взгляд, огромная заслуга нынешнего президента Казахстана, который

четко представляет свою историческую миссию: свой "евразийский проект", который он успешно осуществил. И в этом — первопричина почти безболезненного прохождения этих социально-экономических реформ, в том числе в образовательной сфере, в сфере ЖКХ. Эти меры позволили Казахстану создать ту ситуацию стабильности, которую власть сохраняет и которая позволяет республике осуществлять постепенные политические реформы.

Не секрет, что запускающим механизмом всех "цветных революций" являются выборы. В Казахстане эти выборы, как многие отметили, возможно, будут досрочными и состоятся уже в декабре. Поскольку политическая модернизация в Казахстане была реальной, то и политическая оппозиция там не виртуальная, а вполне реальная. У казахской оппозиции имеется единый кандидат, достаточно харизматичный, — это бывший спикер парламента Жармахан Туякбай. Сегодня в Казахстане есть другие оппозиционные лидеры — причем умеющие работать с массами, которые постепенно выходят на улицы.

Следует отметить то обстоятельство, что власть истощила, выработала имевшийся у нее ресурс влияния на общество и не готова работать в новой ситуации. Это случилось потому, что в период стабильного развития политика ушла с улиц. Она, казалось бы "навсегда", перетекла в правительственные кабинеты, в парламентский зал заседаний.

По этой причине меня не очень удивляет позиция спикера нашей Государственной думы Бориса Грызлова, который публично заявил: "Парламент — не место для дискуссий". Но в казахском парламенте, как и в большинстве парламентов мира, присутствовал постоянный политический диалог. В Мажилисе шли дискуссии, оттачивались различные позиции, формировались новые точки зрения, создавались политические блоки…

Именно там, в парламенте, были выпестованы новые политические лидеры Казахстана, которые затем пошли на улицы. Некогда кабинетные работники, которые в результате изменившейся ситуации стали уличными трибунами, научились заводить массы. Сегодня оппозиция может работать с массами в той ситуации, в какой власть работать уже не может. И у меня поэтому имеются большие опасения, что властные ресурсы, технологически пригодные в одной ситуации — "стабильности", — совершенно недееспособны в другой, кризисной.

И та политическая реформа, которая проходила в казахстанской системе государственной власти, только усилила ее неготовность работать с улицей, работать с массами, работать в условиях кризиса. И киевский Майдан, кстати, наглядно показал, что неготовность власти отвечать на вызов улицы, на зов масс чревата ее крушением. Да и опыт среднеазиатских соседей Казахстана показал, как политическая ситуация может меняться в информационном обществе буквально за считанные часы.

Рациональные компоненты власти — ее технологические ресурсы, архитектурные подходы, которые использует власть, создавая политические партии, — срабатывают не всегда. Потому что далеко не демократические институты власти в Казахстане устанавливались не "снизу", они как бы даровались стране "сверху".

Их легитимность довольно низка, так как они остаются для масс несколько искусственными и неустойчивыми. И они не всегда приживаются. Или порой воспринимаются словно чужеродная "силиконовая демократия", как бы имплантированная в казахстанское общество.

По этой причине реальные демократические традиции и политическая культура демократической дискуссии сегодня не свойственны в должной мере ни власти, ни оппозиции. Обе стороны, на мой взгляд, сегодня не готовы к конструктивному диалогу. Особенно это касается тех людей в оппозиции, которых система власти по ряду причин отторгла. Сегодня в них накоплено очень много амбиций и желания политической мести.

И когда разворачивается такой масштабный конфликт внутри элит, то он неизбежно приводит к конфликту внутри общества. В ходе межэлитного столкновения вызревает та предреволюционная ситуация, которая завершается очередной "цветной революцией". Поэтому Казахстану необходимо выработать новые механизмы работы власти с обществом для того, чтобы всё позитивное, что наработано за годы правления Нурсултана Назарбаева, не было отвергнуто революционным наскоком.

Чисто психологически можно понять усталость казахстанского общества от двенадцатилетнего правления одного человека, каким бы сильным и харизматичным он ни был. В ситуации "застоя" амбивалентные настроения по отношению к действующей власти еще более усиливаются, но вместе с тем повышается чувствительность к внешним информационным воздействиям. В этих условиях необходимо работать со всеми властными этажами казахского общества, уделяя внимание и элитным, и контр-элитным, и прото-элитным сплетениям. Надо делать всё возможное для общественной консолидации, чтобы противостояние элитных групп не разломило и не ослабило государство.

Что же касается возможностей российской стороны влиять на этот неизбежный политический транзит, приходится постоянно убеждаться в одном — что никакой политики у России в Казахстане нет. Об этом можно утверждать как о состоявшемся факте. Приведу один пример в подтверждение этого тезиса.

Несколько лет я редактировала журнал "Мир Евразии" и очень тесно контактировала со всеми посольствами. В противоположность российской "тайной" дипломатии, которую почти невозможно заметить даже профессионалу, американские послы были всем нам прекрасно известно, а каждый из них в свою очередь знал всех казахских студентов — политологов. Работники посольства США проводили регулярные встречи, организовывали "круглые столы" по актуальной проблематике.

Западные дипломаты проводили тренинги: развивающие, обучающие. Они отслеживали потенциальных лидеров в РК — с ними постоянно работали. Например, вместе праздновали Дни Независимости. При поддержке западных грантов Алма-атинский фонд избирательных систем даже корректировал казахские учебники истории! Можете себе представить такую степень влияния западных политиков на казахское общество?..

А что же российское посольство?!.. Все это время наши дипломаты ограничивались, в основном, протокольными мероприятиями. Вот с такой инертностью и беспомощностью России в Центральной Азии уже нельзя мириться.

Поэтому крайне важно, чтобы варианты дальнейшего развития страны всё-таки обсуждались российскими экспертами. Анализу подлежат не только те избитые модели, которые работают в России: "Преемник", "Наследник" и так далее. (Кстати, по всем показателям, Путин уже начал новую избирательную кампанию именно в этом направлении.) Применительно к Казахстану должны обсуждаться все варианты, не исключая даже катастрофических.

Надо помнить, что американцы — это великие мастера по части управления кризисами. Значение Центральной Азии для США настолько велико, что и к сценарию "внешнего вмешательства" надо быть готовым, в том числе концептуально и технологически.