Укрупнение колхозов мы уже проходили

Татьяна Корягина: "Путин давно перестал понимать, в чем заключаются национальные интересы Россиии"

Укрупнение регионов может сказаться двояко на их дальнейшем социально-экономическом развитии. С одной стороны, автоматическое объединение регионов-доноров и регионов-реципиентов при сохранении неизменной существующей социально-экономической модели не может само по себе привести к положительной динамике развития. Депрессивные производства в объединенном субъекте никто не станет вытаскивать вверх, если не произойдут серьезные изменения в самой социально-экономической модели. Они будут продолжать тянуть за собой в пучину нищеты население вместе с объединенным регионом. Профильные и относительно благополучные производства сохранят очаговую активность, им будет кое-что по-прежнему перепадать "с общего стола", но это не будет способствовать кардинальному улучшению обстановки. Увеличенная финансово-экономическая нагрузка, связанная с присоединением дополнительных площадей, не всегда способных развиваться самостоятельно, негативно скажется на качестве продукции производства.

Экономика такого объединенного региона будет работать хуже, что скажется и на состоянии экономики остальной России. Если ничего не менять в нынешней экономической модели, подобные противоречия будут только нарастать. Если ситуация действительно станет развиваться по такому сценарию, то в начале XXI века мы рискуем опять впасть в еще более дикий бандитский капитализм, обусловленный практически полным подчинением национального производства внешним экономическим и политическим центрам. У меня складывается временами такое ощущение, что Путин давно перестал понимать, в чем заключаются национальные интересы России, не говоря уже о приоритетах экономического развития.

С другой стороны, существует возможность оптимистического варианта развития событий, когда те, кто пытается загнать Путина в угол, столкнуть его нос к носу с собственным народом, получат в результате то, что так усиленно пытаются избежать: появление альтернативы. Существуют факторы, которые очень сложно предусмотреть и спрогнозировать до конца. Существует определенное стихийное волнение экономического океана, которое может со временем привести к появлению дополнительных рычагов перераспределения финансовых ресурсов и тогда у России есть шанс отыграть потерянные возможности на мировой политической и экономической аренах. В этом отношении укрупнение регионов может являться частью очень большого процесса экономического возрождения страны, черты которого можно определить как совмещение одновременно стихийных и управляемых принципов развития. В конце концов, не все поголовно в нашем правительстве подлецы и неадекватные управленцы.

Еще 15 лет назад мы рисовали очень похожую картину развития, когда потребовалось бы объединять северные регионы страны. Однако нужна хорошо разработанная программа экономического развития, чтобы получить стабильный экономический прорыв. Очень неплохо, что первый вариант уже апробирован на примере объединения Пермской области с Коми-Пермяцким автономным округом. На очереди после Красноярского края могут оказаться Краснодарский край с Адыгеей и Камчатка с Корякским АО. Однако, я уверена, что все-таки основное объединение начнется с северных районов страны. Форма управленческой модели для объединенного региона не требует принципиальных изменений. В центре властной вертикали будет по-прежнему находится губернатор. Он должен стать еще более сильной и самое главное — способной и авторитетной фигурой, чтобы управлять огромными территориями. Видимо, потребуется предоставление дополнительных автономий некоторым районам и укрепление управленческого звена, чтобы местное начальство не оказалось в стороне от проводящейся политики сторонним наблюдателем, не вставляло палки в колеса и получило моральное удовлетворение. Это — необходимые издержки любой крупной реформы.

Татьяна Корягина, главный научный сотрудник Института макроэкономических исследований Минэкономразвития РФ

Так сложилось еще с советских времен, что термин "край" в территориально-административной системе в России несет в себе национальную основу. У нас очень многое делается без внятного расчета последствий. В результате мы все время проваливаемся в глубокую управленческую черную дыру, когда между первым и вторым действиями проходит столько времени и сил, что их результат начинает зависеть от непредвиденных обстоятельств. Российское правительство не способно просчитывать свои действия даже на таком относительно управляемом уровне, как проблема дорожного фонда. В итоге, перекинув пополняемость дорожного фонда на регион (как правило — за счет акцизов), более 80% российских дорог вновь оказываются в аварийном состоянии. Эта ситуация не лечится никакими снижениями налогов, от которых всем очень быстро "делается хорошо", но больше ничего существенного не делается. Такая же ситуация складывается и в вопросе укрупнения регионов. На регионы-доноры государство старается спихнуть дотационные регионы, и это очень похоже на то, что государство предпринимает попытку за попыткой уклониться от контроля над объектами управления, неэффективными с его точки зрения. Это может очень печально сказаться на всей дальнейшей российской региональной политике.

Есть в этой ситуации некоторый шлейф, идущий еще со времен 90-х годов, когда центру очень не нравилось, когда кто-то в регионах быстро набирал политический вес и становился местным царьком. Тогда встречались и совсем недопустимые сегодня антиконституционные прецеденты, как например, перевод армии и милиции в ряде регионов на местное содержание. Здесь у проекта под названием "Российская Федерация" есть долговременные сложности для сохранения единства страны. Сегодня необходимы устойчивые и вместе с тем эффективно управляемые центры власти на местах. Чувство "малой родины" в вопросах реального управления само по себе является хорошим инициативным ресурсом, но при этом нельзя допускать, чтобы элиты оказались связанными исключительно с интересами этой "малой родины". Кадры местной власти обязательно должны подвергаться необходимой ротации. В советское время такую ротацию обеспечивали партия, комсомол, армия и компетентные органы. К сожалению, у нас этого механизма больше нет.

То, что сейчас происходит, больше похоже на временный шаг по стабилизации экономического положения в регионах путем отказа государства от собственных функций в депрессивных регионах. В отличие от государства прошлых столетий с его немногими, но довольно четкими функциями и обязательствами, современное государство обзавелось дополнительными заботами, взяв на себя науку, образование, социальное обеспечение и т. д. Современное российское государство очень сильно замкнуло производство на себя, забирая себе почти весь прибавочный продукт и перераспределяя его по своему разумению. Как гласит известная пословица времен Мао Дзедуна, "Чтобы выпрямить, надо перегнуть". В итоге государство забирает практически все избыточные ресурсы из регионов, отказываясь от дополнительных доходов. Но при этом остаются многочисленные расходы на поддержание в регионах самой государственной машины, что становится для него слишком обременительно.

Государство попадает в положение, когда у него нет ресурсов не только на содержание "социалки" с ее пресловутыми врачами и учителями. Казны не хватает и на более серьезные вещи, к каковым, например, можно отнести невообразимые затраты на поддержание всей жизненно важной инфраструктуры в регионах. Так, например, мы имеем лишние расходы в течение отопительного сезона в Корякском АО в размере более 2 тысяч долларов на человека. Поэтому некоторые вещи, связанные с укрупнением регионов, можно отнести к рационализации, в качестве приоритетных задач которой проглядывается ползучее возвращение к советской системе территориально-административных делений.

Безусловно, есть некие амбиции больших регионов, стремящихся "поглотить" малые и экономически несамостоятельные субъекты регионы. Но ее все же преувеличивать не стоит, так как она часто основана на бытовавших прежде экономических, административных и культурно-бытовых связях. Таковы, например, культурно-исторические связи Красноярского края с Эвенкийским АО, мало представляющим интерес в чисто экономическом отношении. Наоборот, Таймырский АО слабее связан с Красноярским краем инфраструктурно, но там есть Норильск, традиционно связанный с Красноярском и представляющий огромный экономический интерес. Поэтому вряд ли физически возможно равномерное деление территорий страны на регионы-доноры и регионы-акцепторы. Регионов-доноров слишком мало, и они слишком сильно отличаются друг от друга, чтобы "растянуть" их по всей России. Думаю, модель автономий, входящих в т. н. "русские округа" достаточно слаба, но ее пока что вполне можно считать переходной.