22.06.2004, (Виктор Милитарев) Правозащитная империя

Версия для печати

Хотелось бы обратиться к теме «непризнанных государств» исключительно в контексте реальной политики России в СНГ, а не по самому феномену «непризнанности».

Здесь базовой посылкой является равнодушная, а часто и, в общем, предательская позиция нашего Министерства иностранных дел. Параллельно с этим экспертами было зафиксировано отсутствие или неумение наших общественных неправительственных организаций работать в защиту российских национальных интересов. Я думаю, что причина здесь не просто в феномене низких зарплат в Министерстве иностранных дел. Или во влиянии ряда корпораций, скажем, ЛУКОЙЛа, превращающего в корпоративные филиалы значительную часть российских посольств за рубежом.

Причины тут и культурные, и институциональные. Опрос, который проводил один немецкий социал-демократический фонд, показал, что наши дипломаты (как дипломаты старой советской поры!) не умеют работать в условиях отсутствия идеологической концепции. Оказывается, наши дипломаты не способны работать в условиях патриотического макиавеллизма. Они не могут определять самостоятельно интересы страны на местах и проводить прагматическую политику.

Им сказали, во время оно: «мы защищаем интересы мирового социализма,» — так они и работали. Полагаю, что идеологическую концепцию можно предложить уже сегодня. Она могла бы решить как проблему МИДа, так и проблему неумения нашего государства работать с неправительственными организациями. В том числе, проблему непонимания со стороны нашего третьего сектора, что его естественный союзник — это, все-таки, не «родной» фонд Сороса, а родное российское государство.

Нам следует выбрать некую концепцию международных отношений, которая и будет базовой для отношений в зоне наших интересов, то есть в нынешнем СНГ. Тут возможны две концепции. Первая, которая мне активно не нравится, — это Россия, как защитник суверенитета. Не нравится она потому, что в ответ на это, в рамках этой концепции, например, Украина скажет нам: «А не лезьте-ка вы, москали, в наши дела».

Я продолжаю считать, что права человека обладают приоритетом относительно суверенитета, и правда не перестает быть правдой, даже если она напечатана на первой странице газеты «Правда» в худшие советские времена. Полагаю, что нашей задачей является если не выбить из рук дяди Сэма дубинку концепции прав человека, то сильно помочь ему поделиться местом на пьедестале.

В этом смысле, вторая концепция не нова. Ее предлагал ныне, к сожалению, политически покойный, хотя физически живой, бывший вице-президент и премьер Казахстана Акежан Кажегельдин. Эта концепция такова: Россия как правозащитная империя. Хотелось бы конкретизировать эту идею применительно к СНГ и непризнанным государствам. Общая идея борьбы за права человека — это идея борьбы с двойными стандартами, усиленная всей мощью пропагандистской машины государства и гражданского общества. Тут возможны самые разные проекты. Но конкретно, применительно к СНГ борьба с двойным стандартом — это проецирование существующего уровня национально-территориальных автономий Российской Федерации на государственное устройство остальных постсоветских государств. Отличная идея, которую не заметил абсолютно никто.

Россия до сих пор придерживается сильных национально-территориальных автономий. Сильных до такой степени, что в Адыгее, где адыгейцев всего 13%, тем не менее 98% бизнеса и власти принадлежит только адыгейскому этносу. Все постсоветские государства придерживаются прямо противоположенной концепции национальной автономии. Все они пытаются либо ликвидировать автономии, устроив унитарные государства, либо свести автономию к фикции. В этом смысле, права России на борьбу с сепаратистами — ичкерийцами в моральном и правозащитном плане сильно выше, чем права Грузии на борьбу с сепаратистами, если признать их сепаратистами, абхазцами.

Добавим к этому, что значительная часть постсоветских государств неявно придерживается концепции этнического суверенитета на землю. Эта концепция является варварской, чтобы не сказать фашистской. Именно наличием у элит этих этносов такой концепции Россия и давала себе моральное право на оккупацию Кавказа и Средней Азии в царский период. Хотя сегодня, разумеется, элиты наших южных соседей гораздо более цивилизованны. Тем не менее, что американское, что российское присутствие в тех странах, где такого рода концепция существует, — является гуманитарно-необходимым. И это вопрос наших отношений с Соединенными Штатами, кто там будет присутствовать.

У нас есть полные основания для борьбы за признание ряда непризнанных сегодня государств. Это касается Приднестровья, это касается Карабаха, это касается и Абхазии. Поясню чуть подробнее. Одно дело Аджария. Аджарских сепаратистов можно было бы свести к нулю, потому что, в общем, суверенитет Аджарии — это результат Карского договора и готовности Турции в случае чего проявить силу. Другое дело — суверенитет Приднестровья, Абхазии и Карабаха, поскольку в результате реальных гражданских и межэтнических войн создана ситуация непримиримости, которая быстро разрешена быть не может. Третий случай — Южная Осетия. Она законная территория Грузии. Достаточно, чтобы Грузия признала нормальные автономные права автономной южноосетинской области.

Полагаю, что там, где существуют последствия реальной гражданской войны и проблема беженцев, есть проблема спонсоров примирения. То есть, тех мировых держав (к которым, в данном случае, относятся не только мировой гегемон, но и Россия), решением которых могло бы быть добровольное отчуждение обеими сторонами (как непризнанным государством, так и государством, от которого отделилось непризнанное государство) некоторых пограничных территорий. Территорий, которые являются промежуточными между непризнанным государством и его бывшей метрополией — для того, чтобы именно туда могли вернуться беженцы. А спонсоры должны решить вопрос об обустройстве этих территорий.

Понятно, что физически возвращать азербайджанских беженцев в Карабах или грузинских беженцев в Абхазию невозможно. Но я много говорил моим армянским друзьям: «Вы уже сто лет культивируете героический образ борца за свободу Армении. Человек, который может застрелить последнего младотурка, который остался в живых. Но ведь азербайджанские дети сегодня формируют против вас те же самые комплексы, поскольку считают себя ущемленными». Для решения этого вопроса необходимо искать и следует найти компромисс.